Ирина Перрен. Трижды Джульетта

20 июля 2016

Ирина Перрен. Трижды Джульетта

Событием уходящего сезона стал дебют Ирины Перрен в партии Джульетты в спектакле Начо Дуато. Он состоялся 1 июня — и этому дню в творческой биографии балерины предшествовала длительная предыстория.

— Для меня это уже третья версия образа Джульетты. Я танцевала в спектаклях трёх разных хореографов на музыку Прокофьева — и мне повезло застать три версии этого балета на любимой сцене, в Михайловском театре. Мой первый выход в этой роли состоялся в прекрасном спектакле Николая Боярчикова. До сих пор, когда слышу музыку Прокофьева, особенно выход Джульетты, внутренним зрением вижу именно его хореографию. Позже я танцевала в спектакле Олега Виноградова — он тоже был художественным руководителем нашей труппы, но еще до моего выпуска из Вагановской академии. И вот теперь третья постановка — Начо Дуато. Когда в 2012 году испанский хореограф ставил свою версию балета Прокофьева в нашем театре, я была в декретном отпуске. Премьера состоялась 13 декабря, а 14-го родилась моя дочь Ева. Через полгода я уже танцевала в премьере балета «Невидимое» — Дуато сочинил его именно для меня. Насколько я знаю, он посвятил его своей матери. Она ведь настоящая героиня: воспитала девять его братьев и сестер.

— Мой дебют в «Ромео и Джульетте» случился, когда моей дочери уже три с половиной года, и она меня очень вдохновляла своим озорством и непосредственностью. Наверное, поэтому я так загорелась работой над знакомым образом. Я репетировала Джульетту с Жанной Аюповой. Версию Виноградова — с Аллой Осипенко, а спектакль Боярчикова — с Ларисой Климовой. На мой взгляд, «Ромео и Джульетта» — один из самых удачных балетов Дуато. В нем чувствуется пластическое мышление хореографа, но при этом балет не похож на «Спящую красавицу» или «Щелкунчика», он в другой эстетике. Теперь Джульетта, наряду с женской партией в «Белой тьме», одна из моих любимейших ролей в спектаклях Начо.

— В «Ромео и Джульетте» Николая Боярчикова великолепный хореографический текст с точки зрения рисунка и графики. Его «Ромео и Джульетта» самая длинная, ведь он поставил полную версию партитуры Прокофьева на три действия. Если сравнивать, то в спектакле Олега Виноградова, у которого тоже своя стилистика и много интересных режиссерских моментов, музыкальная версия с купюрами и более динамичная, на два акта. У Дуато тоже двухактный балет, но история рассказана иначе. Его персонажи стали еще ближе к жизни. Моя Джульетта Капулетти из благородной семьи, но очень итальянской, близкой к природе их живой земли. Монтекки вообще решены как род земледельцев, они так и танцуют — с вилами и корзинами яблок.

— Немногие помнят, что у нас в театре была еще одна версия «Ромео и Джульетты»: одноактный балет Николая Боярчикова на увертюру-фантазию Чайковского. Это потрясающая музыка! Я репетировала этот спектакль, когда только пришла в Михайловский театр, но, к огромному сожалению, так и не станцевала. Он вышел всего один раз на гастролях в Японии. То, что его забыли, считаю большим упущением. Хочу взять видеозапись, еще раз посмотреть и, может быть, где-то восстановить эту постановку. Мы слушали эту музыку в концертном исполнении в Японии на праздничном новогоднем концерте. Сидя в зале, я плакала от невероятной силы Чайковского, а перед глазами до сих пор стоят движения так и неисполненной партии.

— Балет «Корсар» я тоже исполняла в трех редакциях. Первой была версия Петра Гусева, потом — Фаруха Рузиматова, сейчас — спектакль в редакции Михаила Мессерера. «Лебединое озеро» — в двух редакциях: Боярчикова и Мессерера. «Щелкунчик» — в четырех версиях: Вайнонена, Боярчикова, Григоровича, Дуато. «Ромео и Джульетта» пока в версиях трех хореографов, но мечтаю еще станцевать в одной из моих любимых постановок, которую знаю только по видео. Это спектакль Жана-Кристофа Майо, он меня очень впечатлил. Мне нравится балерина Бернис Коппьетерс, которая танцевала в нем Джульетту и много раз выступала с нашим театром на гала-концертах звезд балета в Японии. Но лично я познакомились с ней совсем недавно в Монте-Карло, даже сфотогра-фировались вместе, я взяла у нее автограф. Говорят, в Американском театре балета недавно Алессандра Ферри танцевала Джульетту в 52 года. На Марго Фонтейн тоже ставили Джульетту, когда ей было далеко за сорок. У них почти двадцать лет разницы с Нуриевым, ему было 27, а Марго — 46. Мне только 36, так что у меня все впереди.

— Ещё в этом сезоне запомнилась работа с Ваней Васильевым над его балетами. Радостно видеть, что такой молодой танцовщик уже полон идей как постановщик. Он эмоциональный партнер, было приятно заряжаться от него энергией. Он приходил в зал с набросками, но некоторые движения рождались в процессе репетиций — был очень живой творческий процесс. Два самых красивых адажио в спектакле «Слепая связь» были поставлены в зале за 50 минут. Оставалось только записать это на камеру, и потом мы пересматривали, корректировали отдельные моменты. У моего мужа Марата Шемиунова планируется дебют в следующем сезоне, Иван обещал ввести его моим партнером в «Слепую связь». Мы уже успели станцевать эти дуэты на творческом вечере Дениса Матвиенко — и это был большой успех и очень горячий прием.