СМИ о нас

28.11.2014

Этюд в багровых тонах

Спектакли Дмитрия Чернякова принято сравнивать с кино. В самом деле: к примеру, в новом «Трубадуре» Азучена — Ильдико Камлоши, роскошная гранд-дама в черном кружевном туалете и блондинистом парике — очень похожа на Марису Паредес, изображающую диву испанской эстрады в «Высоких каблуках» Альмодовара. Но дело не просто в том, что Черняков — образованный человек, сведущий в искусстве, в том числе в кинематографе. Из кино (из хорошего кино, конечно) он приносит на сцену предельную психологическую достоверность поведения персонажей. Благодаря которой убедительными становятся сколь угодно радикальные операции над произведением.

Операция, проведенная над этой оперой Верди, радикальна весьма. Черняков не переделывает либретто Сальваторе Каммарано (дурацкое настолько, что за внятный пересказ его, как известно, обещана бутылка шампанского, которую так никто и не выиграл, поскольку в этой вампуке черт ногу сломит), он его просто игнорирует. Вместо испанских аристократов XV века, бискайской цыганки Азучены, фрейлины Леоноры и арагонского дворца режиссер и сценограф (Черняков сам оформляет свои спектакли) выстроил темно-красный павильон со стенными панелями черного дерева, застекленной дверью с ажурной решеткой, богатыми люстрой, бра и зеркалами — здесь Азучена собирает трех мужчин и одну женщину, чтобы с помощью психоаналитических технологий разобраться с их совместным трагическим прошлым.

Придумать такое — положим, еще не фокус. Мало ли режиссерских квазиконцепций видим мы едва ли не в каждом оперном спектакле: а перенесем-ка место действия туда-то, а переменим время на такое-то, а переделаем героев в кого-нибудь противоположного. В самом по себе тут нет преступления — режиссер такой же автор, как композитор и либреттист. Но одно дело — декларировать придуманную фишку в программке, другое — привести в соответствие ей весь хронометраж партитуры. Редкая и дорогая заслуга Дмитрия Чернякова в том, что он делает именно это. В каждую минуту абсолютно понятно, что происходит на сцене: вот Азучена раздает листки с текстом ролевой игры, вот Леонора вспоминает, как некогда любила Манрико, вот граф ди Луна, подогреваемый винцом, которое он все время хлещет, начинает беситься от ревности — и постепенно, шаг за шагом, как в мастерски сделанном триллере, эмоции выходят из-под контроля, и элегантные респектабельные лощеные люди теряют человеческий облик, превращаются в насильников, убийц, мстителей и жертв.

Следить за этим захватывающе интересно. Черняков изначально поставил «Трубадура» в 2012-м в брюссельской королевской опере «Ла Монне», из того спектакля Михайловский театр ангажировал превосходного Скотта Хендрикса — графа ди Луну и Джованни Фурланетто — начальника стражи Феррандо, здесь превращенного в кого-то типа ассистента Азучены. К ним присоединились Комлоши, отменный тенор Арнольд Рутковски — Манрико и михайловское сопрано Татьяна Рягузова — Леонора. Все они работают как сильные драматические артисты: безупречно держат крупные планы, точны и выразительны в придуманных режиссером даже сверхэкспрессивных мизансценах (герои катаются по полу в припадке ярости, связывают друг друга, дело доходит до стрельбы), при этом столь же точен и экспрессивен вокал, поддержанный темпераментным оркестром Михаила Татарникова.

Эта премьера настоящего европейского качества в очередной раз подтвердила старую истину: всё от ума. Как умен, как логичен Черняков в каждом своем сценическом решении! — и как умен директор театра Владимир Кехман в этом решении репертуарном.

Дмитрий Циликин, театральный критик
Газета «Деловой Петербург», 28.11.2014