СМИ о нас
28.05.2015
Какая история у Принца?
Меня давно интересует вопрос, почему премьер Мариинки Леонид Сарафанов перешёл в Михайловский театр? И в каких новых постановках мы увидим этого замечательного танцовщика?
ВСТРЕЧА С НАЧО
В Михайловский театр я перешёл потому, что хотел работать с Начо Дуато, который был художественным руководителем балета. Спектакли этого испанского хореографа я поначалу увидел в записях и решил встретиться с ним во что бы то ни стало. Почему- то я представлял себе Начо вспыльчивым, резким, а он оказался спокойным, уравновешенным человеком. Начо с пониманием относился к тому, что нам трудно овладеть его техникой и манерой. Мне самому пришлось изменить вкус и взгляд на балет, и я получил такой новый импульс, что до сих пор использую то, чему научился у Начо.
Но ведь Дуато больше не работает в театре, а почему вы остались?
Ну, во-первых, спектакли Начо Дуато продолжают идти на нашей сцене, а во-вторых, Михайловский театр стал родным. Мне здесь нравится, по-прежнему интересно, классические партии репетирую с Михаилом Мессерером, а он всегда логически объяснит, почему нужно станцевать так, а не иначе.
А поклонники из Мариинского театра последовали за вами в Михайловский?
Как-то я встретил целую группу, они стали жаловаться: «Леонид, как жалко, что вы ушли и мы не имеем возможности вас видеть!» — «Но ведь Михайловский театр не так далеко». «Да, но туда надо же билеты покупать!» В Мариинский они привыкли ходить по контрамаркам. А у нас в Михайловском театре есть «Клуб друзей», и я уже два раза встречался со зрителями. Приятно удивило, что собирался полный зал, задавали много вопросов.
У артистов принято спрашивать о самых любимых партиях, я же спрошу: есть ли нелюбимые?
Самое тяжёлое и сложное — «Лебединое озеро». Его и затанцевали, и сама история Принца и заколдованной девушки-лебедя — специфическая. Трудно в неё верить, а если сам не проникнешься, это видят зрители. Но стараюсь находить новые краски и хочу обратить внимание, что наш спектакль идёт в московской редакции, поэтому несколько отличен от петербургской, представленной в Мариинском театре. А сейчас репетирую «Корсар», премьера намечена на сентябрь, ею откроется новый сезон.
СТОЛЬКО РАБОТЫ!
Вы заглядываете в новый сезон, а о том, как будете отдыхать, уже подумали?
Отдохнуть хочется, но ещё столько работы! В конце мая у меня дебют в Америке, в знаменитом балетном театре «Эй-Би-Ти». Мы с Натальей Осиповой танцуем две «Баядерки» и «Спящую красавицу». Ну а отдыхать буду только в августе — с женой и детьми хотим поехать по России, а потом планирую — в Хибины, походить по горам. На море в последнее время не тянет: лежать на пляже и жариться на солнце, как «отбивная», для меня смысла не имеет. Интересно, что хоть я — уроженец солнечного и тёплого Киева, уже привык в Петербурге без солнца. Теперь, когда оно ярко светит, щурюсь и думаю, где же тучки? (Смеётся.)
Ваша супруга Олеся Новикова — прима Мариинки. Не сказывается ли соперничество двух театров на семейных отношениях?
Олеся — патриотка Мариинского театра, до последнего будет его отстаивать. А я тогда ещё больше начинаю критиковать, но, конечно, по-доброму, в шутку. На самом деле, стараюсь бывать на всех её спектаклях. И сына вожу, как и к нам в театр. Алексею — пять лет, и он уже танцует. Это неудивительно, ведь мои дедушка, бабушка, мама и папа были артистами ансамбля народного танца в Киеве. И я с детства хотел танцевать. Ну а нашей дочери Ксении ещё только полтора года. Сейчас многие артистки балета не боятся помешать карьере и рожают детей. Но двое — пока редкость. Олеся быстро восстанавливает форму и возвращается на сцену. У неё необыкновенная самодисциплина! Но иногда она говорит, что опять хочет в декрет, чтобы заняться настоящим делом. Конечно, мы с Олесей очень заняты, много работаем, а хотелось бы больше времени уделять детям. Но есть вещи, которые необходимо делать, чтобы нормально материально и творчески существовать. А по дому нам помогают Олесина мама и мои родители.
ОСОЗНАНИЕ СЕБЯ
Чтобы сохранить позиции премьера театра, нужно с каждым годом работать всё больше?
Не могу сказать, что стал работать больше, просто надо поддерживать форму и не выбиваться из графика. Вот травмы, конечно, ощущаются сильнее, но и к этому, привыкаешь, ведь у балетных артистов они с юности. Правда, Николай Цискаридзе как-то рассказывал, что лет до тридцати всё было в полном порядке. Ну, это его счастье. С возрастом меняется вот что: становишься вдумчивее, задаёшь себе и репетиторам больше вопросов по исполнению. Осознание себя на сцене должно происходить, иначе работать бессмысленно.
А соперничество с коллегами с годами усиливается?
Всё зависит от того, как ты к этому относишься. Я стараюсь у коллег учиться, благо, что у них получается лучше, чем у меня. У нас в театре у артистов отношения уважительные.
Хочу спросить о дирижёрах. В музыкальном театре есть неписаное правило «дирижирования под ногу», то есть замедлять темпы, заданные композитором, чтобы танцовщикам было удобнее. Но ведь не все дирижёры это правило исполняют?
Я приучил себя к тому, что мне со всеми дирижёрами удобно. Большое спасибо Валерию Абисаловичу Гергиеву, его школа не прошла даром!